Злободневная запись

В журналы следует писать, а то они (подбирал глагол, но не подобрал)(но мы этого все равно не допустим, правда? так что зачем и глагол?).

Упомяну о ларьках на Удельной. Далекого 16 апреля прошлого года мы упоминали о летучих антрепренерах, и с тех пор тактика партизанской борьбы менялась. Во-первых, вместо грандиозных ларей из условно вечных стройматериалов, с фундаментом, утеплением и видом вечности однажды или даже, может быть, дважды, а я не заметил, на площадке у метро появился контейнер стекла и металла, явно сделанный по специальному заказу остроумными строителями. На вид он был несколько больше железнодорожного контейнера и представлял собою совершенный модуль и даже пару смежных модулей. Модули тут же предлагалось арендовать, и в одном из них немедленно стали продавать секондхенд. Второй, правда, так и остался пустым. Стервятники почуяли невечность контейнера и быстро залепили стекла рекламой "к нам к вам vip массаж шаверма из тандыра" -- и правда, через несколько дней контейнер, видимо, поставили на платформу и увезли мыть и ставить в другое место. Не знаю, успел ли он окупиться. окунуться и забыться.

Затем пришла пора грузовиков с откидной стеной, и они пока процветают и множатся, но судьба их и наша вообще во мраке. Я вижу, что какое-то начальство велело, и ближайшие к метро двадцать метров стационарных ларей, капитальных, облицованных каменной плиткой, кое-где со стеклянными козырьками над входом, помечены были сегодня утром на убой. Среди них три, которыми я иногда пользовался (ореховым, овошной лавкой и мясным прилавком кавказского остряка). Они переехали дальше, стеснясь в следующих метрах: например, орехи продают теперь вместе две сестры, которые раньше работали по отдельности.

Мы будем наблюдать и все перескажем, ничего не утаим. Ну, или все-таки утаим, но немножко.