yan

Пробингал и даже прояндексировал "Слава Копьесос". Удивительно, но, кажется, я изобретатель.

1914 год. Братья-сербы стонут под гнетом немецко-фа... то есть австрийско-минархистских оккупантов. Весь мир сочувствует братьям-сербам. Ведь совершенно очевидно, что молодые славянские нации, недавно освободившиеся от ига старой империи — тюрьмы народов, должны сами определять свою судьбу и судьбу своих соседей, а не идти покорно под иго новой империи, тоже тюрьмы народов.
Сочувствует Франция (как некогда сиамцам).
Сочувствует Англия (как некогда бурам).
Сочувствует свободомыслящее русское патриотическое общество.

Это пока не фантдоп. Фантдоп дальше.

Как известно, свобода совести и слова, провозглашенная Высочайшим манифестом 1905 года — не только высокая честь, но и тяжкое бремя; некоторые люди (их не упоминают в приличном обществе, но все мы знаем их имена), лишенные совести, не останавливаются перед тем, чтобы злоупотребить и словом. Выскочка не то из Тверской, не то из Тульской губернии, не окончивший даже гимназии, не знаменитый ничем, кроме скандалов на публичных дебатах, организованных кадетской партией, нападает не только на славянское братство, но и на всемирное призвание русского народа, о котором пророчествовал великий Достоевский! Крючкотворствуя и ссылаясь на какие-то мнимые злоупотребления неравнодушных сербских граждан и самого сербского Генштаба, вытаскивая из пыли писания реакционера Леонтьева, он пугает просвещенное русское общество какими-то апокалиптическими бедами, если только оно осмелится поступить по чести и вступиться, по слову Евангелия, "за други своя".

Итак, 1914 год, июнь. Но выстрелы звучат не на улицах Саратова Сараева. Выстрел звучит в зале дебатов Московского университета. Крючкотвор весьма поражен; террориста ищут.
Кто он, неизвестный герой? Эсер? Анархист? Православный русский патриот? Или патриот Сербии?

Точно знает лишь Бог.
Может быть, будет знать Отделение по охранению общественной безопасности и порядка.
Мы пока знаем лишь то, что у честных людей во всем мире (то есть во Франции, Англии и Сербии) появилась причина радоваться, и они пользуются ей вовсю.

Это вся вводная часть.
Задание — изобразить, как выглядел бы при этих вводных патриотический подъем лета 1914 года.

Rename the MLK day.

— город как целостный и отдельный предмет мифологии и культурной рефлексии существует в силу и является выражением стадиальной познаваемости мира — того же его качества, которое делает возможной и продуктивной научную методологию.

— в этом смысле "город" равновелик, параллелен и альтернативен "звездам" — мифологии и культуре, возникающим из восприятия науки как данного в готовом виде магического средства, решающего все (в т.ч. "последние", "проклятые") вопросы существования.

— город, понимаемый таким образом, не является сам по себе религиозной ценностью. Он может быть ей провозглашен в случае религиозного понимания "места человека во Вселенной", но даже в этом случае структуру и содержание представлений о нем диктует принцип стадиальной познаваемости, а не вера.

— со "звездами" "город" роднит представление о том, что знание само по себе дает власть (т.е. преимущество в бытии) — от защищенного стенами поселения (преимущество в обороне) до спланированного, "умышленного" города (преимущество в наступлении). Эта модель описывает и храмовые книги (от откровений до хроник и метрик), и "республику мудрецов" (полисную утопию), и космо-полис эпохи великих географических открытий (военные и торговые посты -- еще не "город" сами по себе, но стены и ворота "Города"), и новое открытие полисной утопии в эпоху классицизма = механицизма = абсолютизма (образец для Санкт-Петербурга — не "Рим" и не "Иерусалим", а "Вена").

— развитие института и образа странствия, паломничества в город ("Город") следует за развитием института и образа паломничества вообще. Кодификация религиозной инстанцией превращает цель "паломничества вообще", первоначально практическую ("добыть мощи помочь тёще"), в уникальную и идеальную ("посетить Иерусалим, Рим, Мекку"). Миграция в город, первоначально экономическая (в Средние века — индивидуальный выбор, в индустриальную эру — вынужденный массовый), кодифицируется в культуре как посещение города ради открытия истины, постижения тайны: "A Trip To The City" (Laumer), "Pilgrimage to Earth" (Sheckley). (Важно подчеркнуть, что этот сюжет отличен от сюжета поступления в учебное заведение — монастырь, университет, мастерскую — тем, что повествует о самостоятельном исследовании, а не о передаче под руководство.)

— каждый объект городского пространства является высказыванием; специфически городские жанры и произведения искусства (литературного, изобразительного) отличаются именно тем, что средой обитания в них выступает пространство высказываний, координаты которого не континуальные, а контекстуальные. В обыденной жизни и обыденном мышлении это выражается тем, что городская среда обитания образуется в них инфраструктурой в большей степени, чем ландшафтом.

для отжима информации с диска.

"Ищу риэлтора, который поможет снять коммерческое утешение".

Мода и пустые разговоры вспомнятся ли в будущем году?
Напиши мне, мама, свиток Торы — с ним я синагогу обойду.
Все уносит время, как вода —
Ну, а свиток Торы навсегда, да, да!

Свитки, свитки, свитки лучше телеграммы и открытки!
Свитки, свитки, свитки вешают на двери и калитки. (x2)

Тлеет сталь, и золото темнеет, и пески заносят города.
Вывода не может быть честнее, чем "без свитка Торы нам конец".
А когда простится грех народа —
Я прочту вам свиток из Исхода.

Свиток из Исхода, истинный в любое время года!
Свиток из Исхода — таинство божественного кода.
Свиток из Исхода объяснит вам ребе из Ашдода —
Ребе из Ашдода знает, как устроена природа.

Свитки, свитки, свитки лучше телеграммы и открытки!
Свитки, свитки, свитки вешают на двери и калитки. (x2)

Свиток из Исхода, истинный в любое время года!
Свиток из Исхода истолкует ребе из Ашдода.